Александр
Значение имени
Александр — (от греческого) мужественный защитник; просторечное — Лександр; производные — Александрушка, Алексаня, Саня, Санюра, Санюта, Санюха, Санюша, Алексаха, Алексаша, Саша, Сашуха, Сашуля, Сашуня, Сашута, Сашура, Шура, Шуруня, Алекса, Алексюха, Алексюша, Аля, Лекса, Лексаня, Лексаша.
Даты именин Александр, даты дня Ангела
17 января — | священномученик Александр, епископ |
---|---|
7 февраля — | мученик Александр Римский (ок. 164) |
3 марта — | мученик пресвитер Александр (Медведский) († 1931; рус.) |
8 марта — | преподобный Александр, обители Неусыпающих первоначальник († 430) |
22 марта — | мученик Александр Севастийский († 1641) |
26 марта — | мученик Александр Римский (305— 311), священномученик Александр Пиднский |
28 марта — | священномученик Александр, иерей в Сиде († 270—275), мученик Александр Кесарийский (Палестинский) |
29 марта — | священномученик Александр, Папа Римский († 119) |
9 апреля — | преподобный Александр Вотский, Галичский (рус.) |
23 апреля — | мученик Александр Африканский |
30 апреля — | преподобный Александр Свирский (обретение мощей, 1641; рус.) |
3 мая — | преподобный Александр Ошевенский († 1479; рус.) |
4 мая — | преподобный Александр Синайский |
26 мая — | священномученик Александр, епископ Тиверианский, мученик Александр Римский († 284-305) |
29 мая — | святитель Александр, епископ Иерусалимский |
1 июня — | священномученик Александр (Петровский), архиепископ Харьковский († 1938; рус.) |
2 июня — | мученик Александр Эгейский (284) |
5 июня — | Святой благоверный великий князь Александр Невский, в схиме Алексий († 1263; рус.) |
8 июня — | мученик Александр († 1794) |
22 июня — | священномученик Александр, епископ Прусский и преподобный игумен Александр Куштский, Вологодский († 1439; рус.) |
23 июня — | мученик Александр, воин |
16 июля — | преподобный Александр, обители Неусыпающих первоначальник († 430) |
22 июля — | мученик Александр Египетский, воин (ок.363) |
23 июля — | мученик Александр Никопольский (ок.319) |
7 августа — | священномученик прот. Александр († 1937; рус.) |
11 августа — | мученик Александр |
14 августа — | мученик Александр Пергийский (III в.) |
24 августа — | мученик Александр Римский, сын мученика Клавдия Римского (295-296) |
25 августа — | священномученик Александр, епископ Команский (III в.) |
12 сентября — | святитель Александр, патриарх Константинопольский († 340), преподобный Александр Свирский († 1533; рус.); святой благоверный великий князь Александр Невский, в схиме Алексий († 1263; рус.; перенесение мощей) |
5 октября — | праведный Александр |
11 октября — | мученик Александр Каталитский (Калитский), кузнец (VI в.) |
30 октября — | священномученик Александр (Щукин), архиепископ Нижегородский († 1937; рус.) |
4 ноября — | священномученик Александр Адрианопольский, епископ (III в.). 12 ноября (30 октября) — мученик Александр. |
22 ноября — | мученик Александр Солунский (ок.305) |
6 декабря — | святой благоверный великий князь Александр Невский, в схиме Алексий († 1263; рус.) |
25 декабря — | священномученик Александр, епископ Иерусалимский († 251) |
|
|
Скрипник Л. Г., Дзятківська Н. П. Власнi iмена людей. Словник-довiдник
ОЛЕКСАНДР (ОЛЕСЬ, ЛЕСЬ) гр.; alехо — захищаю і аner (род. andros) — чоловік (буквально: мужній оборонець; захисник людей). ОЛЕСЬКО, ОЛЕСИК, ОЛЕЛЬКО; ЛЕСЬКО, ЛЕСИК, ЛЕСКУГА, ЛЕЛЬ; САНЯ, САНЬКО, САШКО, САША, САШУЛЯ, САШУНЯ; ШУРА, ШУРКО; АЛИК.
І всенародна шана та любов,
Як світло непогасне, осявають Могилу Олександра Богомольця (М. Рильський);
Мрії Олександра Довженка сягали далеко, глибоко й високо (П. Панч);
Ваша усмішка — Ваша загадка, Олесю [Гончар], Вашу лагідну усмішку — ватру вуст — Як Ви змогли пронести крізь фронти, Крізь морози фашистського мору, Як вберегли її світло дитинне..? (І. Драч);
Там нині, як завше, повз наші сади Ідуть поїзди на Одесу, Там долі своєї побачу сліди В зіницях малого Олеся (В. Бровченко);
— Якщо ви читали оповідання Леся Мартовича про хлопську кривду, то знайте, що все в них правда (Р; Федорів); —Вибачте…— запнувся розгублено. — Мене зовуть Лесь… Тобто Олександр (В. Луговський);
Збентежена мати Мене із Олесиком скоро Виводила з хати,
З свого опустілого двору… (Б. Степанюк);
Дивиться [мати] на шляхи жахні — Завели її сина Олелька (М. Хвильовий);
— Не подобається він мені, — якось надто серйозно мовив Лесько Стригун (О. Донченко);
Вранці Лесик із воріт
вийшов з свого двору (Н. Забіла);
Піди, коту, в хижку, Піймай, коту, мишку. Мишка буде грати, А Лесюта спати (Народна пісня);
Лель Лелькович подякував, засміявся (В. Земляк);
Малий Санько надув губи і сердито одвернув обличчя від матері в куток (Б. Грінченко);
З ним інструктор завжди поруч. Дайте Саші підрости — він, звичайно, зможе скоро паровоз і сам вести (Н. Забіла);
Сашко роздягся й скочив на ліжко. Та до нього озвався молодший брат, семилітній Івасик. — Сашуню, де ти був? (О. Донченко);
Шурко недавно ще служив у Середній Азії (Григір Тютюнник).
Флоренский П. А. Имена
Это имя соответствует, в основе своей, сангвистическому темпераменту, с уклоном к холерическому. Благородство, открытость настроения, легкость обращения с людьми характерны для этого имени; легкость, хотя и не поверхностность. К признакам имени относятся также сердечность и доброта. В отношении к женщинам — предупредительность, любезность, переходящая без задержек и внутреннего упора в ухаживание, но обыкновенно в силу предупредительности, как нечто такое, что принято, подразумевается и ждется: это есть готовность поскорее воздать должное, и она имеет внутреннюю меру остаться в пределах легкого флирта, который приканчивается с такою же готовностью, как и завязывается. Эти отношения, как и вообще отношения с людьми, не взрывают плугом внутренней жизни: если о них нельзя сказать, как о скользящих по поверхности, то, пожалуй, самое верное слово будет «катятся»: так два соприкасающихся вала добросовестно вращают один другого, не испытывая страдания от этого временного соприкосновения, но — и тоски, когда соприкосновению наступает конец. При зубчатом сцеплении каждому из колес необходимо вращаться в ритм с другим, или отодвинуться, чтобы не быть поломанным; а при скольжении валов этого соответствия скоростей может и не быть: и каждому из валов почти безразлично, как вращается с ним соприкасающийся. Это вот о жизненных отношениях Александров, но то же и о соприкосновениях умственных. Тут та же удобоподвижность и готовность, как и то же равнодушие или, скорее, то же недопущение мысли под кожу. Ум Александров четкий и трезвый, слегка иронический, быстр и многосторонен. Но это ум самоудовлетворенный своей гармоничностью, и он боится вопросов, разрывающих недра и могущих, естественно, нарушить установившееся равновесие. Поэтому, это ум довольно широкий, но самооберегающийся от пафоса всеобъемлемости, — крепкий и быстрый, но без духовного натиска: справедливо взвешивающий многое, но не врывающийся в глубину, — не столько потому, что не может, как по самообереганию от потрясений.
Благородство этого духовного склада, рыцарственность не есть в нем вспышка и порыв, а склонность, оформленная вроде правила, и потому легко получает несколько искусственный характер. Тогда это благородство программно и отвлеченно, однако не как маска лукавства, а, скорее, как искренне ценимая роль, за которую надо держаться отчасти по самолюбию. Готовность вступаться за всякую правду слишком формальна, и правда вообще может быть у Александров неправдою в частности, в конкретной жизни. Некоторая холодность ума, ради поддержки гармонии, восполняется аффектацией.
Это «вообще» в характере делает имя Александр типическим для великих людей, наиболее им свойственно, ибо «вообще», сказанное в полный голос, — а так именно оно говорится в великом — становится общечеловеческим и истинно человечным. Имя Александр хочет быть микрокосмом и, когда получает достаточный питательный материал для оформления, то становится таковым: гений. Но эта гармония и самоудовлетворенность имени Александр может быть не по плечу всякому; не имея сил стать даже большим, своей структурой он, помимо желания, тянется к великости. Баобаб в цветочном горшке — все баобаб, хотя и заморенный и хилый; но если бы кто сказал, что ему лучше было бы в данных условиях быть только редиской, тот, вероятно, не ошибся бы. Однако совет его был бы впустую. Так и Александр есть Александр. Но «великость» в малых размерах, «великость» обыкновенных Александров дает карликовые деревца японских садов. В Александрах обычно некоторая тонкая отрешенность от жизни. У них подрезаны какие-то тончайшие, почти незримые волосные корни, но эти корни существенны для питания; они уходят в недра жизни, в миры иные. Отсюда — некоторый уклон к отвлеченным началам, построения жизни по схемам, рационализирование, хотя и в очень тонком и прикровенном виде: Александр отвлечен не по воле к рационализму, не жаром самоутверждающегося разума, а за недостатком проверяющих его и питающих начал жизни; рационализм не положительный, а отрицательный. Поэтому этот тонкий рационализм лишен наступательной энергии, фанатизма, страстности, обнаруживает готовность к гибкости и уступчивости, мягок или, точнее сказать, эластичен и житейски удобен. Самая программность Александров, о которой говорилось выше, имеет источником отсутствие достаточно плотного соприкосновения с космосом; Александр не видит своей нарочитости, ибо не имеет притока отвне, бытийственная вязкость которого противостояла бы его поведению по схемам: он берет в основу отвлеченные схемы опять-таки не по особой любви к ним, а за неимением первоначальных жизненных впечатлений из глубин. И его нарочитость оценивается им не как неискренность, а как жизненный remplissage <<*6>> лучшего сорта, — да из remplissage’eй это действительно исход наилучший; в самом деле, если у меня нет вдохновения к действию, а действовать необходимо, то нарочитое благородство предпочтительно таковому же неблагородству. Великий Александр, будучи микрокосмом, в себе самом нашел бы источники желанных решений; малый же Александр, тоже самозамкнутый, — должен искать в себе же источников, и решение естественно идет от рассудка схематичное и отвлеченное, но все же гармоничное, настолько, насколько может быть гармоничным рассудочное решение.
В связи с тем свойством, которому не находится более подходящего названия, нежели отвлеченность, хотя это название и не вполне удачно, имя Александр придает личности законодательность. Не по воле к власти, а по своей над-жизненной и отчасти вне-жизненной структуре, Александр легко делается центром неких норм для окружающих и садится, усаживаемый или притязающий воссесть, на некоторую трибуну. В этом проявляется отмеченная выше самозамкнутость, самодовлеемость Александра: он — монада, не имеющая окон, или точнее — <...>.
В больших размерах это свойство довлеемости есть условие гениальности. В малых же — какой-то неприспособленности к жизни, хотя в смысле более тонком, чем внешняя успешливость; дело-то и жизнь Александров сопровождается успехом, даже гораздо выше среднего, но он не отменяет более тонкого впечатления какой-то не то незадачливости, не то недовершенности.
Впрочем, гениальность ли, или жизненная неприлаженность, но и то, и другое, как свойство монады, ведет к внутреннему одиночеству. Приятели и любимые товарищи, ценные собеседники и охотно встречаемые гости в отношении всех и вообще, Александры не могут и не хотят делаться таковыми в частности и в отношении единственных лиц: такая единственность вторгалась бы требовательно в их гармонический мирок и распахивала бы окна, которые должны быть в нем закрыты. Лучшие, какие могут существовать приятели, Александры, не суть лучшие други, именно потому не суть, что они, как круглые, катятся ко всем, ни в кого не втыкаясь острым ребром, но и ни за кого не зацепляясь. Может быть, дружбе, как цемент, нужны страдания, и там, где все гладко, нет почвы и для разрывающего монадные оболочки объединения. Приятность Александров вообще не дает им быть до конца близкими и до конца открытыми в частности: такая близость всегда сопровождается звучанием трагическим, а трагизм и дионисство неотделимы друг от друга. Александры же не хотят дионисства, как прямо противоположного их уже данной цельности. Близость до конца кажется Александрам и стеснительной, и несправедливой, а кроме того — аффектированной. Достойно внимания, <что> Александры признают настоящую аффектацию в стиле французских трагедий, когда она сознательна, и боятся, как аффектированных, избытков жизни, когда они стихийны, — боятся греческой трагедии.
В силу своей самодовлеемости, в силу монархичности своей природы, Александры могут быть очень тароваты, щедры и великодушны; они могут без оглядок жертвовать своим. Но они мало склонны на жертву собой, и это создает, при близости к ним, преграду для совсем близкого общения и обратно, отсюда чувство отрешенности их, как и с ними. Живые и веселые с поверхности, внутри они питают струйку пессимизма. Несмотря на успехи, несмотря на всеобщее признание, они не удовлетворены: все чего-то, главного, не хватает. Но этот пессимизм их не есть ни теоретическое убеждение, которое, напротив, скорее оптимистично, ни органическая боль, а нечто вторичное и производное, хотя и необходимое: неразлучная с ними тень их самодовлеемости.
В итоге: Александр есть имя не самое глубокое, но самое гармоничное, самое внутри себя пропорциональное.
Знаменитости
Александр Македонский (Александр III Великий, др.-греч. Ἀλέξανδρος Γ’ ὁ Μέγας, лат. Alexander Magnus, 356 — † 323 гг. до н. э.) — македонский царь с 336 до н. э. из династии Аргеадов, полководец, создатель мировой державы, распавшейся после его смерти.
Александр Александрович Богомолец (укр. Олександр Олександрович Богомолець, 12 (24) мая 1881, Киев — † 19 июля 1946, Киев) — патофизиолог и общественный деятель, 7-й президент АН Украины (1930—1946), академик (с 1932) и вице-президент АН СССР (6 мая 1942 — 23 мая 1945) и АМН СССР (1944).
Александр Петрович Довженко (укр. Олександр Петрович Довженко; 29 августа (10 сентября) 1894, Сосница, Сосницкий уезд, Черниговская губерния — † 25 ноября 1956, Москва) — украинский и советский писатель, кинорежиссер, кинодраматург, художник, классик мирового кинематографа.